Просто так
Глупая была страна. Недальновидная. Бесплатно учила читать и писать, учила учить и лечить, летать и стрелять. И даже дepьмо научила летать. На свою голову. И оно с выси, но не свысока, снизу вверх завидовало откусанному яблоку: от дepьмa-то никто не отпробует, максимум – наступит, да и то – случайно.
И наученные стрелять обменяли ружья на рыжъё, батареи на батарейки, БТР на ПМЖ у пришедших с запада азиатов.
И те, вооруженные до белоснежных зубов оружием с клеймом тульского завода, пришли немножко пограбить страну окающих индейцев.
И не было у страны серебряных пуль в ответку.
Плохая страна, дурацкая. Выкормила и дала себя сожрать.
В семидесятые годы, где-то в новостройках Питера, перед огромным пустырём торчала металлическая табличка, на которой светлой краской было каллиграфически начертано:
Решивший зайти табличке в тыл, туда, где с пустыря открывался вид на город, был бы вознагражден собственной улыбкой: на обратной стороне той же краской неведомый папа Карло вывел:
Так и жили – верили в поле чудес и потешались над собственной верой.
Теперь чудеса творятся в adobe, за глум над верой присуждают международные премии, а дураки никуда не делись, но стали богаче. И, купив диплом плотника, думают, что рубанок – это такой необязательный гаджет.
Плохая страна, глупая.
Научила едва ли не поголовно читать и писать. Дала бесплатно справочник Вычегодского, логарифмическую линейку и небольшую стипендию: пиши, читай, думай. ..И думали. О разном, конечно. Один – о том, как сделать лучше. Другой – как не сделать хуже. Третий – о сам себе, любимом. Этих было больше, это получалось лучше и обещало разные бонусы. Не все, правда, дожили, но те, кто остался, пишут учебники истории и расписывают унитазы золотой канителью.
Силами третьих, бессилием первых и равнодушием вторых Союз теперь жив лишь в гламурных учебниках истории и памяти последних совков.
Странная была страна – по̀ миру за траншами не ходила, сама продавала за грош, раздавала по мѝру богатства недр, числившихся по умолчанию народными. Большая была страна, всего вдосталь… раззява.. Теперь и недра уже не наши, то есть вообще и окончательно – НЕнаши, и строки такой в конституции нет, да и народу – плевать. В сущности, и стране – на народ.. Так что это, как в песне,- взаимно.
Какое кино снимала многоталанная страна, какие песни пела, как праздновала!.. Нынешние перепевки с ремейками – как похмельная чарка: тремор снимет, а лучше не станет.
Страна-ремейк тужится салютами и десятидневными каникулами.. На улицах стало больше праздников и меньше праздничных лиц.. Дедов Морозов стало меньше, чем сантаклаусов. И встречные почти совсем перестали весело орать друг дружке: “С Новым счастьем!”..то ли боятся, что счастья на всех не хватит, то ли друг-дружек почти не осталось..
А прежде удивительным был незнакомый новогодний прохожий, не крикнувший искренне: “С Новым годом!!!” Вот именно так, с тремя восклицательными. И счастья желали как у Стругацких,- для всех и даром..
Мы живем в другой стране, придуманной для другого народа. Кто не смог приспособиться – вымер. Кто не вымер – приспособился так, что мама родная не узнает.. была б жива.
Мы оказались в стране, каменным цветком взошедшей на капище советских идеалов. Не самых плохих, между прочим. Моральный кодекс строителя коммунизма, висевший в каждом красном уголке, – не что иное, как адаптированный под красные революционные шаровары текст библейских заповедей.
И бомж, на пьедестале из мусора читающий наизусть Мандельштама, и вороватый министр, и ты, скользящий взглядом по строчкам на мониторе – жители этой просраной страны, собранной, как сумасшедший пазл, из обрывков СССР.
Мы живем в бермудской стране.
Бермудаки.